Как рок-звезда, он собирает стадионы. Но в отличие от рок-концертов, во время его выступлений в аудитории стоит тишина, изредка прерываемая взрывами смеха и аплодисментами. У него неприятный смех и не самый приятный голос, но его слушают, затаив дыхание. Он говорит массу банальных истин – о морали, сострадании и любви к ближнему. Мы все это много раз слышали, и мы все это знаем (хотя это вовсе не значит, что так живем) и накануне каждого нового года обещаем себе начать новую жизнь – стать лучше, добрее и красивее (причем в смысле не только физической красоты), но когда все то же самое говорит он, мы обещаем себе стать лучше, начиная прямо с завтрашнего дня. Объяснить это не сложно: нам не хватает моральных лидеров и моральных авторитетов – людей, которым хочется верить. Я впервые послушала публичное выступление Далай-ламы.

Тут нужно отметить, что предыдущие 12 лет в официальных китайских СМИ (а я, если вы не в курсе, все это время жила в Китае) слово «Далай-лама» я читала только вместе со словом «клика» – «клика Далай-ламы». В Праге проходит ежегодное собрание дискуссионного клуба Forum 2000, основанного драматургом, диссидентом и президентом (именно в такой последовательности) Вацлавом Гавелом. Известные люди – политики, экономисты, диссиденты и моральные авторитеты – собираются вместе, чтобы порассуждать о судьбах мира. Беседы увлекательны, интеллектуальны, дают пищу для размышлений, но не меняют мир.

Итак, приехавший в Прагу (не в первый, кстати, раз) Далай-лама собрал стадион – на лекцию о сострадании в современном мире. Он говорил о том, что далеко не каждый успешный человек счастлив (ну, это не новость), о том, что мы социальные животные (и это не новость) и наше личное счастье (которого, по мнению Далай-ламы, достоит каждый) зависит от других людей тоже, и о том, что мы становимся узниками собственного «я» в тот самый момент, когда начинаем верить, что представляем из себя нечто особенное. И признался: он был узником своего титула «Ваше Святейшество» ровно до того момента как покинул Лхасу и начал жизнь беженца (он живет в изгнании в Индии с 1959 года). Он говорит, что марксизм – это хорошо, а ленинизм – плохо. Что лучшее, что случалось с человечеством – «первобытный коммунизм» (как его описывал Карл Маркс): когда ни у кого ничего не было, и все были равны. Он говорит, что настоящая универсальная ценность человечества – не религия (потому что люди мира дали своему Богу разные имена), а образование. И самое главное, что нам нужно сегодня – этика, моральное образование.

Четырнадцатому Далай-ламе 78 лет, и для человека его возраста он ведет исключительно активный образ жизни, перемещаясь по земному шару со скоростью рок-звезды (да и не всякая рок-звезда выдержит такое расписание). Он говорит, что все дело – в здоровом разуме: если твое сознание здорово, то и тело будет здорово: «Упокоенный дух – ключ к счастливой жизни».  Глядя на него, в это охотно веришь.

Он старательно избегает политических тем. Возможно, и из-за возраста тоже. Все мы смертны, и он это знает. Ему 78 (по китайским правилам, возраст человека исчисляется с момента зачатия, так что он предпочитает цифру 79), и уже в обозримом будущем наступит момент, когда тибетские монахи разбредутся по уголкам своего древнего края в поисках нового Далая и будут искать его реинкарнацию (именно так когда-то нашли и его самого, и десяток Далай-лам до него). Вот тогда-то многие разногласия, которые существуют сегодня вокруг Тибета, могут разрешиться – если новая реинкарнация Далай-ламы устроит и официальный Пекин тоже (как это уже произошло со вторым по значению духовным лидером тибетского буддизма Панчен-ламой). Когда кубинский диссидент спросил его, как бороться за свободу, Далай говорил не о борьбе, а о моральной силе, силе правды, и что нужно уметь ждать.

Все это правильно. Но один вопрос не дает мне покоя. В течение всего прошлого года в регионах вокруг Тибета (например, в провинции Сычуань) зафиксировано более десятка случаев самосожжения молодых людей – монахов и обычных людей. Они все таким образом протестовали против «гонений на тибетский буддизм в Китае». Я не была в Тибете (иностранным журналистам попасть туда в индивидуальном порядке и даже с туристическими целями практически невозможно), но была неоднократно в соседних с ним регионах, населенных этническими тибетцами. И практически в каждом доме (даже тех, в которых жили члены коммунистической партии и атеисты по определению) видела портреты Далай-ламы – они стоят открыто, их никто не скрывает. Что вполне нормально: Далай – высший церковный иерарх тибетского буддизма (не путать с буддизмом вообще). К его слову прислушиваются, для большинства тибетцев его слово имеет силу закона. Поэтому я не могу понять вот что: если человеческая жизнь – высшая ценность (а это несомненно так для всех религий мира), то почему Далай-лама не остановит эти самосожжения? Почему он не скажет вспыхивающим юношам и девушкам, что нужно уметь ждать, что сила – в правде, и что нужно уметь быть счастливым в этой, земной, жизни? Разве не было бы это практическим состраданием? У меня будет еще два дня, чтобы задать ему этот вопрос (если сумею к нему пробиться).

Опубликовано 16.09.2013 в «Авторском блоге» на сайте газеты «СБ – Беларусь сегодня» (www.sb.by)