В Бристоле сбросили в воду памятник благотворителю и по совместительству работорговцу (или работорговцу, а по совместительству благотворителю) Эдварду Колстону. Говорят – заслужил: работорговец же. В Лондоне демонтировали памятник Роберту Миллигану – торговцу и рабовладельцу, а на памятнике одному из самых знаменитых британцев ХХ столетия Уинстону Черчиллю написали: «Расист». Власти Антверпена согласились убрать памятник королю Леопольду II – его политика в отношении Конго была крайне жестокой. В защиту предка высказался принц Лоран, но кто будет прислушиваться к принцу? Война с памятниками ширится и растет. Люди гордятся изменившимся отношением к истории и готовностью стоять за историческую справедливость – ату их, ату! В толпе они все герои, немного революционеры, а многие думают, что и первопроходцы. Им никто не рассказал, что нет ничего нового под Луной. Им никто не сказал, что история всегда задает неудобные вопросы, а вы взрослеете только тогда, когда умеете на них отвечать, не краснея за прошлое. Потому что всем есть за что краснеть.

Томас Джефферсон был рабовладельцем. И «отцом» Конституции США, это ему принадлежит фраза «Все люди созданы равными». О равенстве кого он говорил? В Портленде, штат Орегон, памятник Джефферсону снесли, написав на  пьедестале: «Рабовладелец». Сейчас каждый делает свой выбор: так кем Томас Джефферсон был в большей степени – отцом Конституции или рабовладельцем? Потому что история неоднократно демонстрировала: можно, можно было быть и тем, и другим (ключевое слово «было», вы поняли). Отсюда главный вопрос – можем ли мы судить исторических деятелей, исходя из ценностных и моральных установок исключительно сегодняшнего дня, не принимая во внимание ценности и мораль, существовавшие при их жизни?

В уничтожении памятников нет ничего нового, совсем ничего. И даже по-настоящему революционного ничего нет. В библейской древности один народ захватывал другой и уничтожал всякое напоминание о том, что у захваченных когда-то были свои боги и правители – идолы, монументы и исторические записи уничтожались. Библия сохранила свидетельства об этом, а мы изучаем историю, написанную победителями.

В Древнем Египте фараон-богоборец Эхнатон уничтожал изображения бога Амон-Ра, чтобы насадить собственную монотеистическую (впервые в мировой истории монотеистическую) религию. После смерти Эхнатона следующие фараоны постарались стереть память уже о нем. Может быть, именно поэтому больше, чем самого Эхнатона, мы знаем его жену – царицу Нефертити: скульптор запечатлел ее удивительную красоту.

В Древнем Риме наказание «проклятие памяти» применяли к узурпаторам власти, участникам заговоров и императорам, запятнавшим репутацию: уничтожались все материальные свидетельства, подтверждавшие существование такого человека – статуи, надписи, упоминания в законах и летописях. Иногда уничтожали и членов семьи – как без этого, так надежнее. «Проклятию памяти» были преданы среди прочих императоры Коммод (которого сыграл Хоакин Феникс в фильме «Гладиатор»), Калигула, Нерон и мать его Агриппина.

На самом деле в этом «проклятии памяти», которое сегодня эпидемией –   еще одной – захватывает города и улицы Старого и Нового света, нет ничего нового. Как вообще нет ничего нового под Луной.

Новая власть повсюду в мире и истории пытается стереть память о старой. Когда из советских фотографий вымарывались лица старых большевиков, которые еще Ленина помнили, но были репрессированы Сталиным (в том числе и потому, что помнили слишком много) – это тоже проклятие памяти. Вся наша история состоит из таких проклятий – забывания и возвращения (иногда они все-таки возвращения) имен и лиц. Помню, как в Пекине однажды была на выставке одной картины. Она изображала, как Мао Цзэдун сотоварищи 1 октября 1949 года с трибуны Тяньаньмэнь объявляет о создании Китайской Народной Республики. Картину переписывали раз пять: закрашивали одни лица и прибавляли другие, потом закрашивали прибавленных и снова рисовали убранных первыми. Такова история, которую пишут победители. «Это с будущим все ясно, а история всегда непредсказуема», – горько пошутил Владимр Мечьяр, первый премьер-министр независимой Словакии, когда я брала у него интервью для проекта «Без железного занавеса». Он знает, о чем говорит.

На территории музея социалистического искусства в Софии, Болгария

Пока мы не научимся жить с той историей, которая нам досталась от предков, пока не научимся принимать ее без оценок сегодняшнего дня, не будет нам покоя. И памятникам покоя не будет. Франция «не сотрет ни одно имя» из своей истории, заявил президент Макрон. Именно так говорят взрослые люди, научившиеся жить со своим историческим наследием – не проклиная его, не переписывая, но помня обо всем. И из всего извлекающие уроки. Всегда можно спросить у немцев, как этого добиться.

На днях в городе Гельзенкирхене, земля Северный Рейн-Вестфалия (обратите внимание: западная земля, а не территория бывшей ГДР), установили памятник – вот удивитесь! – Ленину. Да, тому самому – вождю мирового пролетариата. Установку инициировала левая Марксистско-ленинская партия Германии (есть там и такая), местная администрация пыталась помешать, но суд постановил: нет юридических оснований для запрета. Ленин и теперь живее всех живых. Интересный факт: скульптура, которая теперь красуется в Гельзенкирхене, была отлита в 1957 году в социалистической Чехословакии.

В Германии к своим памятникам, как и к своей истории – какой бы тяжелой она ни была для других народов и самих немцев – относятся с уважением. Будете в Берлине – сходите в «Музеон», что в цитадели Шпандау. Там сохраняют памятники самых разных эпох, но которым, по мнению нынешнего поколения, не место на улицах германских городов. А вот в музее – вполне. Здесь есть памятники бравым прусским королям и другим, как теперь принято говорить, милитаристам, есть скульптуры, которые направились Гитлеру – например, «Десятиборец», созданный любимым скульптором фюрера Арно Беккером. Но никаких памятников, которые увековечивали бы кого-то из Третьего рейха здесь нет – на это наложено строжайшее табу. А вот 20-метровый памятник Ленину, который когда-то символизировал дружбу советского и германского народов, есть. В 1991-1992 памятник распилили на сотню частей и закопали в одном из лесопарков под Берлином. Но как есть время разрушать, так приходит время созидать. И сегодня вновь собранный Ленин стоит в Шпандау, открытый для всех. Как стоят Ленины в Софии и Будапешт – в аналогичных парках, созданных как будто для того, чтобы доказать: проклятие памяти – не выход. Умение принимать историю такой, какой она была – вот главное умение.

Фото Михаила ПЕНЬЕВСКОГО

Опубликовано 24.06.2020 в газете «СБ. Беларусь сегодня» (www.sb.by)