Если вам больше 25, то с высокой долей вероятности вы вспомните, откуда это: «Дима, помаши рукой маме», «До первой звезды нельзя», «Просто добавь воды». Сегодня во время телевизионных рекламных роликов мы уже приспособились заниматься своими делами – то в туалет сходить, то чай заварить, то нужный звонок сделать, приглушив звук в телевизоре. А во времена до «Ночного дозора» Тимур Бекмамбетов тренировался на рекламе. И что это была за реклама! Сейчас уже не каждый вспомнит, что эти ролики рекламировали, но про первую «звезду для Александра Васильевича», армию Тимура, собирающую камни, и славянских женщин, уносивших из горящего города самое ценное – своих мужей – вспомнят многие. А вы говорите – лихие 1990-е. Это для кого как.

Для тех, кто мотался челноком то в Китай, то в Турцию, то в Польшу, а потом торговал в собственной палатке на рынке, в который превратился почти каждый стадион в стране, отбиваясь от рэкетиров – да, лихие. Для того, кто с громким шепотом «доллары, марочки» ходил по стадионам-рынкам и стоял в переходах, а потом возил крупные суммы «наликом» то в Москву, то в Киев, то еще куда-нибудь – ох какие лихие. Для многих же молодых 1990-е – время удивительной свободы, чтения взахлеб (сколько всего нового – страшного, ужасного, притягательного – открылось!), жизни взахлеб: вперед, вперед, столько нужно успеть! Мы были оптимистами и верили в светлое будущее – свое собственное и всей страны.

Разлом прошел по поколению: те, кому нужно было кормить семьи, вспоминают это время с болью, часто – с ощущением беспомощности перед Историей, которая перемолотила своими жерновами многие судьбы. Те, кого, считали родители, нужно было кормить, часто не замечали, что голодны, потому что – молодость, потому что – свобода, потому что – счастье. Время головокружения. Выжили не все. Но наелись – все. Кто импортной колбасой, которая поначалу казалась чудом расчудесным, кто – свободой («дайте нам твердую руку!»), кто – безнаказанностью (выжившие в естественном отборе рэкетиры и гопники стали уважаемыми бизнесменами). И только челноки по-прежнему гоняют в Китай и Турцию. Их стало в разы меньше (естественный отбор), но они по-прежнему есть. Я видела сотни таких в Пекине – жестких людей со своей субкультурой, своим языком и своими правилами. Они, конечно, уже не герои нашего времени, но в лихие 1990-е символом этого нового времени были.

Не знаю, ностальгируют ли бывшие валютчики, рэкетиры и челноки по тому времени, но средний класс, похоже, ностальгирует: произносит «лихие 1990-е» (отличное название для бренда, между прочим) с наигранным легким ужасом, надевает пионерские галстуки и идет на дискотеки то 1980-х, то 1990-х. Знаете ли вы, что «Авторадио» проводит такие дискотеки даже в Германии, собирая стадионы ностальгирующих русскоязычных (пионерские галстуки не возбраняются), которые приходят попрыгать под свой главный хит «Белые розы»? Приходят, скачут, счастливы оттого, что из того времени вышли победителями (ну, раз они в Германии).

«Авторадио» со своими «тематическими» дискотеками, кажется, первым угадало этот ностальгический (на самом деле по своей прошедшей молодости) тренд. На котором, как оказалось, можно отлично заработать. Теперь зарабатывают многие.

Те, кому за 25, наверняка знают, что такое малиновый пиджак – образ целой эпохи. В 1992 году его представил модный дом Versace. Не знаю, как в Италии, но в нашей части мира он стал супермодным моментально. Он был прекрасен, и многие о нем мечтали. Немногие могли позволить. Он стал знаком: обладатель малинового пиджака был «новым русским» с деньгами и возможностями. Не исключено, бандитом. Это будоражило воображение. В конце десятилетия в малиновые пиджаки облачали уже официантов в богатых ресторанах – дабы подчеркнуть статус места. К тому времени все легко научились читать знаки и понимать без слов: «а я милого узнаю по машине». Малиновые пиджаки вышли из моды также внезапно, как туда вошли – буквально за одну ночь. Но – внимание, внимание! – они замечены в новых коллекциях российских дизайнеров. Ностальгия ведь в моде. А что за ностальгия без малинового пиджака?

В моду снова вошли… Нет, «мода» в данном случае слово неправильное, правильнее сказать – в повседневную жизнь вернулись. Так вот в повседневную жизнь возвращаются многие советские марки. Не буду говорить «бренды»: в те времена такого слова не было. Колбасу рекламируют слоганом «По советским ГОСТам!» (Тимур Бекмамбетов печалится в бороду), мороженое, шоколадки и сгущенку – «Вкус, знакомый с детства». Пробуешь – неа, ни ГОСТом, ни вкусом с детства здесь не пахнет (хотя запах сейчас можно придать любой), но главное – я это уже купила. Ностальгия продается.

Вы стояли в очереди за аудикоассетами? Я стояла за японскими TDK часами, как через пару лет стояла часами за туфлями «Белвест». Чистая аудиокассета – и перед тобой открывался целый мир. У папиного одноклассника в Гомеле была потрясающая мое детское воображение японская аппаратура, и в дополнение к работе на радиозаводе он подрабатывал переписыванием кассет (это давало заработок в разы больший). Я трепетно относила ему чистую аудиокассету, а через день забирала новейшие тренды западной эстрады. До сих пор улыбаюсь, вспоминая свой детский восторг.

Не знаю, сохранились ли у нас (в смысле – на территории  бывшего СССР) производители аудиокассет и выпускает ли на них кто свои альбомы (новые или подернутые ностальгией), но в 2015 году в США крупнейший тамошний производитель National Audio Company продал 120 млн. копий и говорит, что спрос растет. Среди многих современных музыкантов (но, кажется, не у наших) есть такая мода – выпускать новые альбомы на старых носителях. Знаете ли вы, что одна из крупнейших в мире компаний по производству виниловых дисков находится в Чехии? Фирма GZ Media, расположенная в деревушке с населением 1800 человек, никогда не прекращала свою деятельность. Но если в 1994 году она выпустила 300 тыс. альбомов, то в 2015-м – уже 20 млн. Ностальгия продается везде.

Опубликовано 21.10.2017 в газете «СБ-Беларусь сегодня» (www.sb.by)