Когда в разгар Чемпионата мира был опубликован мой материал «Политический футбол», я получила письмо от возмущенного читателя из Германии, который говорил, что негоже смешивать футбол с политикой и вмешивать в это дело Ангелу Меркель. На самом деле я не вмешивала, а говорила, что после вылета (позорного – да, для многих неожиданного – да) сборной Германии ей, заядлой, как до сих пор считалось, болельщице, по крайней мере, не нужно мучиться вопросом: ехать в Москву на игру или не ехать. Но с автором этого возмущенного комментария я согласна в главном: негоже смешивать футбол (а еще шире – спорт) и политику. Но – не получается. Они все время смешиваются. Как и остальные сферы нашей жизни – что культура с искусством, что даже туризм. В наше время все – политика. И в Германии сегодня футбол – вопрос что ни на есть политический, затронувший самые болевые точки. Неожиданно, ага.

При всей нашей политической корректности (или это я нам польстила?), я почему-то уверена, что многие из вас (не хочу думать, что большинство) задавались вопросом, глядя на сборную Франции: а где здесь французы? Категорически неправильная постановка вопроса: все, кто играл на этом чемпионате за сборную Франции – французы, причем многие не в первом поколении. Хотя сомнения ваши не беспочвенны: почти 10% игроков чемпионата выступали под флагом страны, в которой не родились. Из 32 национальных команд только семь были полностью составлены из своих уроженцев. Зато вы можете собрать полноценную команду из тех, кто родился во Франции, а сегодня выступают за другие страны. Конкуренция там жесткая (ну, примерно как у норвежцев в биатлоне и лыжах), для многих ребят из бедных кварталов футбол – и социальная лестница, и билет в безбедное будущее. Конечно, при условии, если футболист талантлив. По-настоящему талантлив. Ну, например, как Месут Озил, которого еще совсем недавно, после Чемпионата мира-2014, который Германия выиграла, Ангела Меркель называла примером удачной интеграции, а пресса окрестила «золотым мальчиком». Во Франции таким удачнейшим примером считается Зинедин Зидан, например.

И Месут, и Зидан родились в странах, за которые играли – в Германии и Франции соответственно. Граждане по рождению, не ассимилированные: Зидан француз во втором поколении, Озил – в третьем. Но их все равно называют «немцем турецкого» и «французом алжирского» происхождения. Оказалось, Озила это раздражает: «Есть ли критерии, по которым вы можете считаться гражданином Германии, под которые я не подхожу? Почему меня постоянно называют турецким немцем, а моего друга Лукаша Подольски никогда не называют польским немцем? Может быть, из-за того, что речь идет о Турции? Или дело в том, что я мусульманин? Я думаю, это важный вопрос. Я родился и вырос в Германии, так почему люди не считают меня немцем?». На самом деле это крик души. Возможно, не первый, но услышали его только сейчас. Какая буря поднялась в стране! Вернее – в странах: реагируют и в Германии, и в Турции.

В Германии, как и в любой другой, пожалуй, стране, любят искать виноватых. Если не находят – назначают. Месута Озила СМИ и даже Национальный футбольный союз назначили главным виновным в поражении на ЧМ-2018. Хотя статистика говорит обратное: спортивное агентство Squawka подсчитало, что в проигранном немцами матче с Южной Кореей Озил, которого называют «королем пасов», создал для своих партнеров семь голевых моментов. Это больше, чем любой другой игрок в каком-либо матче групповой стадии турнира. «Король» свою работу сделал, и если хотя бы половина этих моментов была реализована, немцы выиграли бы тот матч. А если бы выиграли, то пошли бы дальше, и еще неизвестно, как бы этот турнир закончился.  В любом случае, наверняка не было бы дискуссий об интеграции и ассимиляции, никто не припоминал бы Озилу фото с Реджепом Эрдоганом, сделанное накануне Чемпионата мира и президентских выборов в Турции. А сейчас – дискутируют и припоминают. И кто-то после этого еще будет мне говорить, что футбол (немецкий в том числе) – вне политики? Ой, не смешите.

Хотя, конечно, совсем не смешно: Месут Озил, который пять раз (!) признавался лучшим игроком сборной Германии, почувствовал себя настолько затравленным и оскорбленным, что ушел из сборной, громко хлопнув дверью: «В глазах Гринделя и его сторонников я немец, только когда мы побеждаем, а когда проигрываем, я становлюсь иммигрантом. Это потому, что, несмотря на то, что я плачу налоги в Германии, жертвую деньги на строительство спортивных объектов в немецких школах и добился победы Германии на чемпионате мира в 2014 году, меня все равно третируют и считают чужаком. В 2010 году я получил премию «Bambi» как пример успешной интеграции в немецкое общество, в 2014 году я получил «Серебряную лавровую ветвь» от Федеральной Республики Германия, в 2015 я был футбольным послом Германии. Но я явно не немец? Я носил форму сборной Германии с огромной гордостью и огромным волнением, но теперь всего этого нет... Расизм неприемлем ни при каких обстоятельствах».

Президент Немецкого футбольного союза Райнхард Гриндель, которого Озил считает едва ли не главным виновником нынешней травли, в свое время был депутатом Бундестага и заявлял, что мультикультурализм – миф и что немецкие города чересчур исламизированы. Так что в прощальных словах Месута – не только обида.

Непредвзятые наблюдатели (хотя таких в Германии почти не осталось) говорят, что вся эта история с уходом Месута Озила очень плоха для всей страны, а не только для футбола. Потому что может быть сигналом (плохим) для всех, кто на самом деле хочет интегрироваться в немецкое общество (а одних только граждан Германии турецкого происхождения в стране 3 миллиона): у вас все равно не получится, мы вас не примем. «Золотыми мальчиками» могут быть только блондины.

Опубликовано 28.07.2018 (под заголовком «О том, чего больше нет») в газете «СБ-Беларусь сегодня» (www.sb.by)