Председатель Мюнхенской конференции посол Вольфганг Ишингер открыл ее тревожными словами: «Демократия и мир находятся под угрозой. Мы не можем игнорировать тревожные сигналы. Мир слишком близко подошел к грани опасного межгосударственного конфликта». При этом сама конференция идет в русле мировых тенденций: если женщинам теперь везде дорога, то и в Мюнхене первым выступили женщины: министры обороны Германии Урсула фон дер Ляйен (как говорят, она сохранит свой пост и в новом правительстве) и Франции Флоранс Парли. Фрау фон дер Ляйен задала тон дискуссии: «Мы хотим быть более самостоятельными и хотим иметь свое собственное значение в НАТО. Мы начали работать над армией европейцев». Потом скепсиса на эту тему прозвучало достаточно, и одна из главных мыслей была такой: если очень мало стран сегодня тратят 2% своего ВВП на оборону, как было договорено в рамках НАТО, откуда найдутся дополнительные деньги на европейскую оборону?

Генеральный секретарь ООН, присутствие которого на конференции должно как будто посылать сигнал о том, что Мюнхен понимает: мир значительно больше, чем Европа, звучал еще тревожнее, чем посол Ишингер: «Впервые после окончания холодной войны мы стоим перед лицом ядерной угрозы». Ядерной угрозе и тому, можно ли ее предотвратить, была посвящена отдельная дискуссия, в которой участвовали представители США, России, Китая и Южной Кореи. Самая ведь большая ядерная угроза сегодня на востоке. Потом к этому вопросу возвращались и во время дискуссии о внешней политике США (интересный нюанс: в ней участвовали только представители американского Конгресса, как будто в США у них нет времени и возможности поговорить друг с другом). И вот на что я обратила внимание.

Американские конгрессмены и сенаторы говорили о том, что в ситуации с ядерной проблемой Северной Кореи ничего не изменится, пока в эту ситуацию не вмешается Китай. Так и сказали: решение проблемы – в руках Китая. Но тут в зале поднялась «железная леди» китайской внешней политики Фу Ин (председатель Комитета по международным делам ВСНП) и спросила: «Неужели вы думаете, что если бы мы действительно могли повлиять на Северную Корею, мы допустили бы шесть ядерных испытаний?». И тогда конгрессмен Майкл Тернер сказал, что если бы нечто подобное происходило в Латинской Америке, «мы бы вмешались и предотвратили». А значит, по его логике, и Китай может. У меня вопрос: означает ли это, что конгрессмен признает, что великие державы имеют право на зоны влияния и несут за них ответственность? Если это так, то право на зоны влияния имеют не только США и Китай (без сомнения, великие державы), но и Россия.

Самым воинственным днем конференции оказался третий. Впервые сюда приехал премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньху. Меры безопасности – экстраординарные, в небе барражировали вертолеты, а в здание не пустили опоздавших на пять минут министров, которым пришлось мерзнуть на снегу.

У президента Украины Петра Порошенко, который не ездит в Мюнхен с пустыми руками, а все время чем-нибудь потрясает – то российским паспортами, то фрагментом изрешеченной пулями обшивки автобуса, а в этом году флагом ЕС – появился конкурент. Нетаньяху потрясал куском того, что называл иранским беспилотником, сбитым на территории Израиля. Чуть позже министр обороны Ливана Якуб Риад Шариф (тот самый, который стоял на снегу, пока выступал Нетаньяху) сказал, что сотни израильских беспилотников бороздят небо над Ливаном. «Иран пытается изменить статус-кво в Ливане и Сирии, - говорил Биньямин Нетаньяху. – Если ему это не удастся, мы сможем сохранить мир. Если им это удастся, я обращусь к мудрости предков, которые говорили «уничтожайте зло в его зачатке», и мы будем поступать именно так». Если у кого-то еще были надежды на возможность мира на Ближнем Востоке, в этот момент они оказались сильно поколебленными.

«Вы стали свидетелями шоу, на которое мы не можем не ответить, - заявил появившийся на трибуне через два часа министр иностранных дел Ирана Мохаммад Джавад Зариф. – Израиль использует агрессию как политику против своих соседей. Массовые репрессии, постоянные вторжения в Сирию, Ливан, практически ежедневные бомбардировки Сирии. А как только они сбили израильский самолет: все, катастрофа! Не надо обвинять других». Надежды на мир стал совсем уж призрачными.

А потом на сцену вышел министр иностранных дел Саудовской Аравии Адель бин Ахмед Аль-Джубейр: «Мы не можем смириться с революцией Хомейни и ее последствиями. Нужны изменения в иранском режиме, чтобы к нему относились как к нормальной стране». Нет, поняли все: не будет мира на Ближнем Востоке. 

Подводя итоги конференции, Вольфганг Ишингер констатировал: «К сожалению, нам не удалось отойти от края пропасти. Мы знаем, что нам не нравится, и чего мы хотим избежать. Но, к сожалению, мы недостаточно услышали о том, какие конкретные шаги наши ответственные лица и политики должны предпринять, чтобы осуществить все эти замечательные планы и отвратить темное будущее».

Главная проблема, как мне показалось – доверие, которое утрачено, и которое никто не спешит восстанавливать. Тот же Ишингер говорит, что он еще может понять, когда, например, на одной сцене не хотят сидеть рядом министры иностранных дел Ирана и Саудовской Аравии, но когда на одной сцене рядом отказываются сидеть представители стран ЕС, это совсем уж не понятно. Украина упоминалась вскользь, Россию ругали значительно меньше, чем в предыдущие три года. Европа, кажется, в растерянности и не может понять, кто она сейчас: свободная от американской опеки супердержава (даже немного ядерная)? Или все-таки нужно оглядывать на Большого брата? Об этом мы говорили в Мюнхене с министром иностранных дел Беларуси Владимиром Макеем, читайте интервью с ним в ближайших номерах.

Опубликовано (с сокращениями) 20.02.2018 в газете «СБ-Беларусь сегодня» (www.sb.by)