Четыре француза из десяти считают, что их страну спасет революция. Французский институт исследования общественного мнения провел опрос, испугавший элиты. Оказалось, что 39% французов полагают, что для изменения ситуации в стране нужна революция, а половина ждет реформ. Французы – нация исторически революционная, здесь и национальный праздник – день взятия Бастилии, старт революции 1789 года, одной из самых кровавых в истории. Но Франция не единственная страна, думающая о кардинальной смене элит (но, конечно, не строя). То же исследование показывает: другие страны хоть и настроены менее решительно, но жаждут перемен. В Италии число потенциальных революционеров составляет 28%, в Германии с ее внешне незыблемой стабильностью каждый пятый (20%) готов встать под знамена революции, в Австрии и Польше таких 14%, в Испании 13%. Обратите внимание на Италию: экономическая ситуация там хуже, чем во Франции, а настроенных на революцию людей меньше. Почему? Возможно, потому что у власти сейчас правительство популистов, у которых есть определенный кредит доверия. Почему? Потому что оно пришло к власти на той же волне, на которой развиваются протестные движения: против традиционных элит.

Но, как показывает опыт той же Франции, кредит доверия истекает быстро. Возьмите президента Эммануэля Макрона, чудо-мальчика, которого с большим энтузиазмом избрали на высший пост всего два года назад, а сегодня, протестуя против его политики, «Желтые жилеты» несколько месяцев выходят на улицы. Макрон начинал президентскую кампанию с книги «Революция», чем обеспечил себе голоса в том числе малообеспеченных слоев населения, которых привлекала тогда (да и продолжает привлекать сейчас) идея радикальных перемен. Образ человека, который утрет нос прежним политикам и сделает нечто небывалое, сыграл в его пользу. Впрочем, не только его: этот образ остается популярным и востребованным. В Словакии не имеющая политического опыта правозащитница Зузана Чапутова на президентских выборах победила куда более опытного заместителя председателя Европейской комиссии Мароша Шевчовича. А в Украине во второй тур президентских выборов вышел юморист Владимир Зеленский, который убедительно выглядит в роли президента в кино, а там – чем черт не шутит?..

Черт шутит многим, что доказывает опыт все той же Франции, где энтузиазм после избрания Макрона быстро сменился разочарованием. «Быстро» – важное слово: время ускорилось, всем нужные решения, которые улучшают жизнь не в «обозримом будущем», а здесь и сейчас. Какой француз требует революции? Институт исследования общественного мнения дает такой портрет: человек в возрасте от 25 до 34 лет из малообеспеченных слоев населения, но не безработный, со средним или профессионально-техническим образованием, живущий в провинции и ощущающий  себя бедным.

Эта картина типична для всей Европы: бедное большинство против богатого меньшинства, ожидание простых ответов, неготовность слушать сложные размышления, нынешний гнев вместо прежнего бессилия. Мир раскололся. Но случилось это не вдруг.

До сих пор между народом и элитами существовал молчаливый договор: народ предоставляет элитам привилегии, а они создают среду, в которой всем лучше жить. Эта система дала сбой во время финансового кризиса 2008-2009 годов. Элиты его не предусмотрели, не предотвратили, а потом не спешили признавать. Когда же все начало разваливаться, переложили бремя выхода из кризиса на народ, не поступившись своими доходами. Вторая причина волны протестов, по мнению итальянского писателя Алессандро Баррико – цифровая революция, благодаря которой народ зашел на территорию элит, получил доселе небывалый доступ к информации и стал более нетерпеливыми.

Изменит ли народный протест против элит, когда люди в надежде на скорые и радикальные перемены готовы голосовать чуть не за любого кандидата, если он не связан с традиционными политиками, Европу? Несомненно. Будут ли эти перемены к лучшему? Как знать… Надежда живет долго и умирает последней.

Опубликовано в «Народной газете» (https://www.sb.by/ng/)