Политики разочаровывают. Свои народы, друг друга и меня, их наблюдающую.

Возьмите недавнюю историю с фактическим лидером Мьянмы, Нобелевской лауреаткой Аун Сан Су Чжи, так долго молчавшей о страшных вещах, которые происходят в ее стране. Несколько лет назад я слушала Аун Сан Су Чжи в Праге на конференции «Форум 2000», она рассказывала, каким должно быть правительство, чтобы улучшить жизнь людей. Я слушала ее и думала, что Мьянме все-таки повезло: через полвека правления военных у страны появится лидер, который все изменит. В тот же год в Праге выступали еще два Нобелевских лауреата – Далай-лама и последний белый президент ЮАР Фредерик Виллем де Клерк, не побоявшийся в свое время выпустить из тюрьмы Нельсона Манделу. В 1993 году они – де Клерк и Мандела – получили одну Нобелевскую премию мира на двоих. Потому что каждый проделал непростой путь: де Клерк отказался от идеи превосходства белых и апартеида как государственной политики, Мандела, 27 лет просидевший в тюрьме, отказался от идеи вооруженной борьбы против белых и – что, на мой взгляд, еще важнее – от идеи мести за страдания, которые перенесло черное население ЮАР за годы апартеида.

Для многих (меня в том числе) Нельсон Мандела – удивительнейший и крайне редко встречающийся вид политика: простил своих и своего народа мучителей, понимая, что стране, раздираемой внутренним напряжением и борьбой, нужно согласие и примирение. Обещал оставаться на президентском посту только один срок – и ушел, не отравившись властью. Его пример для многих (меня тоже) – надежда: такое возможно. Возможно, когда политик бывает «отцом народу», примирителем, отвечает за свои слова и не забывает, что такое этика, даже когда оказывается на высшем государственном посту.

Примерно того же ожидала лично я от Аун Сан Су Чжи: что после 15-летнего домашнего ареста она, встав во главе Мьянмы, будет строить свою много страдавшую страну на принципах демократии, этики и соблюдения прав всех, кто в этой стране живет. Она ведь, как и Нельсон Мандела до нее, много страдала, и у нее, как ни кощунственно это звучит, было время подумать, какую страну она хочет построить. В отличие от Манделы, она не президент: специально под нее в Мьянме был принят закон, запрещающий становиться президентом гражданину с родственниками-иностранцами. У Аун Сан Су Чжи муж и дети – граждане Великобритании. Она стала государственным советником, лидером Мьянмы де-факто.

И страна действительно стала меняться, несмотря на то, что военные сохраняют значительное влияние. Сюда почти рекой потекли иностранные инвестиции (у Мьянмы много полезных ископаемых), экономика стала расти, по прогнозам, в этом году рост составит 7.7%. Но кое-что осталось неизменным: например, судьба народа рохинджа, мусульман в буддистской стране. Их не признавала гражданами военная хунта, их так же не признало и не выдало паспорта новое правительство. Более того, когда весь мир кричал об «этнических чистках» и геноциде по религиозному признаку из-за того, что более 400 человек убиты, 176 деревень сожжено (у каждого белоруса при вести о сожженной деревне сжимается сердце), а почти 400 тыс. рохинджа бежали в соседний (и, к счастью для них, исламский) Бангладеш, Аун Сан Су Чжи молчала. Мир кричал, другие нобелевские лауреаты требовали действий, петиция о лишении ее Нобелевской премии собрала 400 тыс. подписей, а она молчала.

Сторонники realpolitik объясняют все просто и доходчиво: лидер Мьянмы до сих пор была политиком-теоретиком, сидя под домашним арестом она ни за что не отвечала. Теперь несет ответственность за страну, а это уже совсем другая история. Наивен тот, кто думает, что в политике можно выбирать между хорошим и плохим и следовать исключительно этическим принципам. В политике чаще приходится выбирать между плохим и очень плохим и лавировать между разными силами. Добро пожаловать в мир политики – мир, где нет справедливости. И сказанные во вторник Аун Сан Су Чжи слова о том, что «мы осуждаем все нарушения прав человека», не спасут нам от разочарования.

Опубликовано в «Народной газете» (https://www.sb.by/ng/)