Хата (с какого бы края они ни была) – хорошо, но халупа – лучше. Не верите? Спросите чехов, они объяснят почему. Хата это то, что мы назвали бы дачным домиком: она может быть небольшой, неказистой и в дачном товариществе – несмотря на то, что слово «товарищество», как и понятие «товарищ» стали достоянием прошлого (не будем уточнять, насколько проклятого). В товариществах (как бы они сегодня не назывались) маленькие эти хатки часто стоят буквально в шаге друг от друга: в социалистическом прошлом соток в Чехии давали меньше, чем в СССР, поэтому две сотки под хату в лесу или поле (в лесу, конечно, лучше) – дело обычное. Халупа – куда круче: это загородный дом. Тут не две сотки, а все 20 могут быть, с фруктовым садом и прочими элементами буржуазной зажиточности (к которой каждый чех стремился даже при социализме). Бань не бывает практически никогда ни при хате, ни при халупе: почему-то не пользуются они у чехов популярностью (и очень, между прочим, жаль).

Понятие «второго дома» возникло в Чехии на рубеже XIX и ХX веков. Тогда это была, конечно, не дача в нашем понимании пролетарской доступности, но нечто, что ассоциировалось только с аристократами, богачами да знаменитостями, происхождение денег которых не всегда ясно, но зато их наличие всегда очевидно. Загородные виллы это, конечно, шик, блеск и красота, хотя в Чехии и шик, и блеск, и даже красота всегда были (да и сейчас остаются) куда скромнее, чем в соседних и более богатых Германии или Австрии. Эти виллы можно считать прообразом нынешней халупы (только не смейтесь!).

Но и более низкие социальные слои внесли свой вклад в любовь к жизни на лоне природы: на рубеже все тех же XIX и ХХ веков в Чехии существовало «движение скитальцев» – людей, которые с заработков в США и Канаде вернулись, но от тоски по просторам прерий избавиться не могли. В этой своей тоске молодые рабочие (интеллигенция на столь далекие заработки не ездила и тоски по просторам поэтому не испытывала) проводили выходные вдали от городского шума и суеты (это уже тогда было актуально) в скромных палатках. В Чехословакии уже в 1920-х была весьма разветвленная и для своего времени очень передовая сеть железных дорог. Так что сто лет назад «скитаться» по Чехии было так же легко, как и сейчас: полчаса-час на поезде – и вы уже на широких равнинах и в романтических лесах (мне показалось, или кто-то шепнул про «пампасы»? Для «возвращенцев» из Америки это тоже было актуально). Так что у «скитальцев» тоже был в некотором смысле «второй дом», просто он сильно отличался от того, к которому привыкло светское общество. Будем считать их палатки прообразом будущих хат, в которых и сегодня не всегда есть горячая вода и канализация (в халупах они, само собой, имеются).

В общем, движение «назад, к природе» существовало в Чехии и до Второй мировой войны, но после нее набрало серьезные обороты. А все из-за того, что после войны и принудительного выселения этнических (судетских) немцев из Чехословакии (по принципу коллективной вины, без имущества и компенсаций, в 72 часа) в стране осталось много бесхозных домов. Их было особенно много в приграничных районах, в том числе и в Карловарском крае, где я сейчас живу. Немцы ушли, их дома со всем имуществом остались. Но пустовали, само собой, недолго: их быстренько освоили новые «халупаржи» (так называются дачники, владеющие халупами). К тому же в 1960-1970-х ввиду бурной индустриализации молодежь активно уезжала в города, а в деревнях оставались дома их родителей и бабушек-дедушек, в которые молодежь наведывалась по выходным. И сегодня продолжает это делать. В некоторые деревнях халупаржи составляют до 90% населения. А всего в Чехии официально полмиллиона «вторых домов».

Семидесятые – время дачной активности. Суббота стала выходным днем, и на дачу (в хату или халупу, одним словом – «на заградку», в огород) стали с радостью уезжать в пятницу вечером. К тому же коммунистический режим, вступивший после подавления Пражской весны в период «нормализации», в деревнях был не столь активен, а пиво по-прежнему дешево (власти в Праге всегда следили за тем, чтобы пиво оставалось хорошим и дешевым). Мы любили ругать свою власть на кухнях, чехи – на заградках. Свежий, понимаете ли, воздух, да и пиво куда лучше советского «Жигулевского» (сколько бы ни ждали его отстоя). Для чехов периода нормализации хата и халупа – личная жизнь, в противоположность той общественной, которой они жили остальные пять дней в неделю.

Сегодня массовый исход из городов тоже есть, но другой: многие стали жить в своих халупах (не путать с хатами) постоянно. Поэтому в чешских городах вечером любого буднего дня наблюдается картина, прямо противоположная минской: парковки пустеют, потому что люди отработали и уехали домой, за город. И это происходит не только летом, но круглогодично. Но есть и кое-что неизменное со времен социализма: грядки (да, они сохранились у многих!) и страсть к обсуждению текущего политического момента за кружкой пива. И по этой причине халупа, как ни крути, круче: она стоит в населенном пункте. А в любом, даже самом захудалом, чешском населенном пункте может не быть магазина, но вот пивница (сами понимаете – пивная) есть всегда. Потому что политической дискуссии без пива не бывает. Как не родился еще тот чех, который не любит хорошей политической дискуссии.

Опубликовано 21.05.2016 в газете “СБ-Беларусь сегодня» (www.sb.by)