С детства помню популярную фразу о том, что самая большая роскошь – это роскошь человеческого общения. Тогда лучшим подарком была книга, лучшим летом – поход с рюкзаком и еда на костре на берегу реки, роскошью – общение, а счастьем – когда тебя понимают. Так вот: мы были правы, эти ценности – и есть главные, и они возвращаются. Газета New York Times опубликовала большую статью Нелли Боулерз, которая утверждает: цифровизация, о тотальном приходе которой мы так много говорили, которой так ждали и которой так сильно радовались – для бедных. Богатые теперь – это те, кто ходит в настоящие, а не в интернет магазины, кто учит своих детей у живых преподавателей, а не на удаленных курсах и вебинарах, кто видит картины Леонардо да Винчи и Сальвадора Дали и скульптуры Микеланджело живьем, а не на виртуальной экскурсии, кто заказывает еду у живого официанта в настоящем кафе и ресторане, а не ждет курьера с пиццей с картинки. А что вы считаете сегодня роскошью?

Томас Джефферсон был рабовладельцем. И «отцом» Конституции США, это ему принадлежит фраза «Все люди созданы равными». В Портленде, штат Орегон, памятник Джефферсону снесли, написав на  пьедестале: «Рабовладелец». Сейчас каждый делает свой выбор: так кем Томас Джефферсон был в большей степени – отцом Конституции или рабовладельцем? Можем ли мы судить исторических деятелей, исходя из ценностных и моральных установок исключительно сегодняшнего дня, не принимая во внимание ценности и мораль, существовавшие при их жизни? На самом деле в уничтожении памятников нет ничего нового, совсем ничего. И даже по-настоящему революционного ничего нет. Новая власть повсюду в мире и истории пытается стереть память о старой. В Древнем Риме было такое наказание – «проклятие памяти». Когда из советских фотографий вымарывались лица старых большевиков, которые еще Ленина помнили, но были репрессированы Сталиным – это проклятие памяти. Вся наша история состоит из таких проклятий – забывания и возвращения (иногда они все-таки возвращения) имен и лиц. И пока мы не научимся жить с той историей, которая нам досталась от предков, пока не научимся принимать ее без оценок сегодняшнего дня, не будет нам покоя. И памятникам покоя не будет.

22 апреля чешское издание Respekt со ссылкой на незваные, но, само собой, хорошо информированные источники, сообщило, что в Прагу прибыл российский шпион с ядом рицин. Для чего? Чтобы убить старост районов Прага 6 Онджея Коларжа и Ржепорые Павла Новотного  и мэра Праги Зденека Гржиба. Коларж несет ответственность за демонтаж памятника маршалу Коневу, Гржиб – за переименование улицы, на которой расположено российское посольство, в улицу Бориса Немцова, а Новотны установил памятную табличку в честь освобождения Праги власовцами. Для чешских политиков настал звездный час: их круглосуточно охраняла полиция, у них брали интервью и беспрерывно показывали по телевизору. Спустя некоторое время имя российского «шпиона», приехавшего отравить храбрую троицу, стало известно: глава Россотрудничества в Чехии Андрей Кончаков. Спустя еще какое-то время Служба безопасности и информации (BIS) и полиция признались: вся эта история – вымысел от начала и до конца. Никакого рицина не было, никто не собирался травить бесстрашных чешских политиков, воюющих с памятниками и историей. Упс.

Мы живем так, как будто бессмертны, оставляем многое – иногда самое важное –  на потом. Pнаем закоулки Парижа лучше, чем переулки Минска или Гомеля: мы же здесь живем, всегда успеем познакомиться поближе. Когда вы были последний раз в Национальном художественном музее? А Национальном историческом? А, все Лувр да Ватикан? Понимаю. Эти же свои, всегда успеем. Вся жизнь впереди. Мы все чаще общаемся с друзьями через соцсети, забывая, как звучит их голос и как чувствуются их прикосновения: мы же здесь, рядом, всегда успеем. Потом. Мы все время откладываем жизнь, думая, что у нас в запасе неограниченное количество времени, сил и друзей, которым нужны наши прикосновения и голоса. Глупые, наивные, самонадеянные. Мы не бессмертны, мы слабы и никак не можем научиться жить здесь и сейчас. А потом  вдруг – коронавирус, эпидемия, закрытые границы, открытые кафе и страх напомнят о том, что бессмертны только боги, а мы – слабы, смешны и не вечны.