Все началось с надежд, облегчения, что журналистов нет, а продолжилось хлопанием дверями и переходом на личности. Добро пожаловать на первый очный саммит ЕС после начала эпидемии коронавируса. Страны, наиболее пострадавшие от эпидемии – Испания и Италия – хотят получить финансовые гранты как можно скорее и при минимуме условий. Идее столь щедрых грантов, не обусловленных жесткими требованиями, воспротивилась «бережливая четверка» – Австрия, Дания, Нидерланды и Швеция и примкнувшая к ним Финляндия. Они требуют, чтобы для получения денег страны реципиенты представили подробные планы по восстановлению экономики, повышению ее стрессоустойчивости и экономическим реформам. Это далеко не единственное разногласие. Их на самом деле так много, что главы государств и правительств стали переходить на личности. И, несмотря на то, что на саммите журналистов официально нет, персональные стычки лидеров быстро становятся достоянием гласности. «Вы можете считать меня психом с моими грантами, ок, но даже Ангела со мной», - кричал президент Франции Эммануэль Макрон. Смеялась даже Ангела.

Санкций в мире становится все больше, их эффективность вызывает сомнения все чаще. А вот что сомнений не вызывает, так это то, что они все больше превращаются в инструмент торгового протекционизма. Конечно, вводя санкции, США чаще всего говорят о соблюдении прав человека, борьбе за демократию, за все хорошее и против всего плохого. Эти ритуальные заклинания все еще необходимы, но уже давно никого не обманывают. Вводя санкции, министерство торговли США не только (да и не столько, чего уж там) борется за мир во всем мире, сколько обеспечивает интересы американских корпораций, укрепляет американское доминирование и выполняет внутриполитические задачи. При этом, как показывают самые разные исследования, санкции редко достигают заявленных целей. Кроме того, исследования подтверждают: мало того, что государства, на которые они направлены, в большинстве случаев сохраняют свой внешнеполитический курс (возьмите, к примеру, Иран или КНДР), так еще и становятся более самостоятельными экономически и финансово (например, Россия). Но кого когда это останавливало?

Вряд ли это совпадение, что Специальный суд по Косово, который работает несколько лет и еще никому не вынес обвинительного приговора, объявил, что готовится предъявить обвинения в военных преступлениях действующему президенту Косово Хашиму Тачи, буквально накануне саммита Сербия-Косово в Вашингтоне. Известно, что, начиная с 2016 года, Тачи последовательно выступал против продолжения работы Специального суда, образованного для проверки доклада Совета Европы 2011 года. В нем Тачи называли лидером преступного ответвления Армии освобождения Косова, которое занималось торговлей наркотиками, оружием и человеческими органами. Но почему именно сейчас? Есть вероятность, что это связано с «перетягиванием каната» между США и ЕС. Американцы во главе с Ричардом Гренеллом настаивают на развитии экономических отношений, оставляя политическое урегулирование ЕС. ЕС хочет заниматься всем комплексом отношений между Сербией и Косово (и, кстати, не все члены ЕС признают независимость Косова).

Группу «Раммштайн» (с двумя м), собирающую стадионы, знаете? А почему она так называется, тоже знаете? На всякий случай напомню: по имени городка (с одним м), возле которого находится крупнейшая военная база США в Германии. И всякий раз, когда вы подпеваете «Германия! Люблю тебя и ненавижу!», вы поете и о том, почему Рамштайн стал американской авиабазой. Дональд Трамп сообщил, что к сентябрю 9.5 тысяч американских военных из Германии уйдут (но 25 тысяч останутся). Так почему из-за этого поднялась такая буря?