То, о чем совсем недавно говорили футурологи и романисты, и то, во что не хотелось верить многим, стало обыденностью и почти нормой жизни. Что изменилось больше всего, так это свобода передвижения и наше отношение к ней. Сейчас ее нет и главный вопрос в том, как ее восстановить. Коронавирус закрыл больше границ, чем кризис с беженцами пять лет назад. И оказалось, что у этого вопроса – границ и территории – есть не только практическое, но, если можно так сказать, философское измерение. Когда все правительства советуют своим гражданам «оставаться дома», у многих возникает вопрос: а где мой дом? Ведь жилье можно иметь в разных странах – и многие имеют – но только одно место мы называем домом. Из-за этого произошли некоторые, пока еще не слишком заметные, изменения в природе национализма, например. Быть тутэйшым оказалось важнее, чем быть человеком мира, к чему многие из нас стремились и в чем видели идеал. Так и останется или снова изменится после возвращения свободы передвижения (если она, конечно, вернется)?