Чешский ученый Ян Конвалинка, которому 57 лет, шутит в Твиттере: «Закрытые границы, пустые полки, закрытые магазины? Добро пожаловать в мое детство! Мы там были». Психологи констатируют: есть разница в том, как на эпидемию коронавируса реагируют представители разных поколений в разных регионах. Вот, к примеру, в Восточной Европе старшее поколение – то, которое успело пожить при социализме, но еще не доросло до группы риска – относится к ситуации спокойно, а в некоторых случаях даже с юмором. Тем временем в Европе Западной миллениалы, они же поколение Y (родившиеся с 1979 по 2000 год), не замедляются. Моя знакомая, живущая в США, радостно сообщает, что купила несколько очень дешевых билетов: уверена, что к лету все нормализуется, а у нее такой козырь в рукаве – лети куда хочешь, тебе везде будут рады. Это главное, что у нас всех сейчас есть, к какому бы поколению мы ни принадлежали – надежда, что скоро наша жизнь станет такой, как раньше.

«Мир на войне», – сказал бывший главный экономист МВФ Оливье Бланшар. И, похоже, он прав. Экономики переходят на осадное положение, многие предприятия закрываются или сокращают производство. Но есть и те, кто производства перепрофилируют: все для фронта, все для победы! В Ирландии крупнейшая компания производитель алкоголя заявила, что начинает производство антисептиков. Французская компания LVMH начинает производство дезинфицирующих гелей на своих парфюмерных линиях. Китайская компания Foxconn, которая в обычной жизни производит iPhone, начала выпускать медицинские маски. Испанская компания Inditex тоже будет производить маски. Маски сейчас шьют во многих европейских тюрьмах – Чехии, Болгарии, Литве. Нынешняя пандемия – конечно, огромный стресс для экономики. Но и неожиданная возможность проявить солидарность и испытать себя.

Два главных вопроса волнуют сейчас европейских политиков и экономистов (но политиков больше): 1) как справиться с эпидемией коронавируса, 2) как спасти экономику. Как долго страны могут себе позволить находиться на карантине, с неработающими предприятиями и бизнесом? И чем готовы пожертвовать политики, чтобы люди, с одной стороны, были здоровы, а с другой, не утратили средств к существованию? Практика первых недель карантина в европейских странах свидетельствует: сохранить и то, и другое практически невозможно. Я спросила учительницу в Чехии и предпринимателя в Израиле о том, каковы их самые большие страхи сейчас.

Распространение коронавируса в Европе сделало то, чего даже миграционный кризис в 2015 году, не смог: закрыло границы. Европейская комиссия от бессилия закрыла внешнюю границу ЕС, но только после того, как государства-члены закрылись друг от друга. Каждый выживает в одиночку, забыв главное, для чего Европейский союз создавался. А создавался он потому, что вместе – сильнее. Но оказалось, что лозунги о солидарности хороши в период мирной жизни, но перестают быть актуальными в моменты кризиса. Поэтому возникает вопрос почти экзистенциальный: каким из этого кризиса, который рано или поздно закончится (лучше бы, конечно рано), выйдет ЕС – более сильным или ослабленным?